Десятинные земли,

Месяц Белого Сияния и Покоя Мира

Ветер ударил в лицо. Выехавший на вершину холма всадник сощурился и прикрылся рукой от его резких порывов. Потом, обернувшись, махнул: мол, проезжайте, не задерживайтесь.

Прямо перед ним под серыми небесами чернела широкая водная гладь. Холодные северные вихри гнали по ее поверхности белые барашки. Долгожданное озеро Ок!

Теперь и до Татавина недалече - отогреться и отдохнуть на постоялом дворе. Да отоспаться в теплой постели, а не под открытым небом на замерзшей земле.

Две недели они пробирались тайными тропами через Срединный хребет. Нет, чтоб по наезженному тракту - через Славонию. Там по пути - и подворья*, и корчмы. Все веселее. Но ныне сей путь россам заказан!

Как пропал князь, Властояр, пес шелудивый, по-другому и не скажешь, войной пошел на соседей. Дескать, они виноваты, что Добромир сгинул.

Может, и виноваты... Так ты разберись сначала, посольство снаряди к кесарю, а не мечом маши. Сколько уже деревень спалил?! И совета не спросил у уважаемых людей. Эх, молодо-зелено... Власть, что ли, почуял?

А еще удумал его, Будана, за княжичем отослать. Зима на носу: хороший хозяин собаку на двор не выгонит. А заслуженного человека, значит, можно? Нет, верно, за наследником надобно съездить. Так мог бы найти кого помоложе...

С холма, по крутой, но широкой степной дороге, один за другим спускались конные воины - без малого полтора десятка. Все одеты по-походному. У каждого в поводу - запасная лошадь с оружием и пожитками.

- Скоро ли переправа, боярин*? - справился, проезжая мимо, молодой парень, замыкавший строй.

- Даст Варок, за седмицу доберемся, - Будан поежился, оглянулся и зло буркнул: - И чего, скажи на милость, они опять плетутся, что твои жолвы*?

Вот еще басурман отрядил. Ему, Властояру, мол, спокойнее, ежели опытные бойцы будут сопровождать княжича. Опытные... А кто их испытывал-то? Будто росский меч ничего не стоит! Дай волю, показали бы этим бойцам!.. Тьфу!

На привалах все в сторонке, все молчком. Или по-своему меж собой. Не по-людски, в общем. Вон, и гриди* уже на эту троицу косо поглядывают. И главное - не разберешь, какого они роду племени. Как будто на степняков смахивают - глаза раскосые, да черты не грубые, как у тех же казар или тартар. Одно слово - басурманы! Прости мя, Варок!

Всю дорогу в хвосте тащатся! А ведь и кони добрые, холеные, и лишней поклажи нет.

- Эй, Некрас, поторопи-ка этих... попутчиков. А то к темноте до города не доберемся...

* подворье - постоялый двор

* боярин - здесь: высший служилый чин в княжеской дружине

* жолва - черепаха

* гридя - дружинник

Глава восьмая

НОВЫЙ ГОД

ОПЯТЬ снег! Олешка зябко поежился и спрятал руки за пазуху.

Сегодня ему выпало дежурить у ворот монастыря. И он, по обыкновению, забрался в надвратную башню. Оттуда дорога просматривалась особенно хорошо.

Хотя, понятно, глупо надеяться, что кто-то примчится в Братство в непогоду. Но вдруг? Того загадочного всадника тоже никто не ждал.

Уж месяц минул, как он внезапно объявился и так же нежданно исчез. Вот и Новый год на носу. По-здешнему, конечно. Точнее - по-рамейски.

Дома, в Гардарике, Новолетие встречают в самом начале осени, когда день равняется с ночью и собран весь урожай. Из Небесного Чертога сходит к людям Великий Князь Варок. Чтобы выковать Золотую Подкову Счастья и Достатка.

Увидеть бога суждено не всякому, только избранным. Но радуются его приходу от мала до велика. Игрища разные устраивают, веселятся от души. Мед рекой льется. Интересно, про Олешку вспоминали?..

А посреди зимы праздновать Новый год чудно. Чего рамеи удумали? Вроде, сказывают, умный народ. На их языке, считай, пол-Поднебесья говорит.

И то: даже месяцам названья сочинить не смогли! Просто по порядку перечисляют: януарий, февруарий, сеп... септемврий... Нынче вот де... кем... врий. Тьфу! Не выговоришь! И некрасиво ничуть. То ли дело у россов - Месяц Белого Сияния или Месяц Вьюг и Стужи. Сразу все понятно!

А еще, смешные люди, между весной и осенью измыслили впихнуть... лето! Этого княжич вообще понять не мог: лето оно и есть лето - год. А в году - три поры по три месяца. Се каждое дите неразумное в Гардарике знает. Что же получается: если ему одиннадцать лет, то, по-ихнему, по-рамейски, он тридцать и три месяца на свете пожил? Вздор несусветный!..

Пурга укутала дорогу так, что в десяти саженях не различишь ни конного, ни пешего. Лишь когда ветер утихал, сквозь снежное марево проступали черные силуэты деревьев. А дальние вершины не видать и подавно.

Княжич потоптался наверху, с надеждой всматриваясь в белую пелену. Он любил представлять себя дозорным в осажденной крепости. Нужно постоянно быть начеку, чтобы ничего не пропустить, все заметить.

Но сегодня враг не спешил штурмовать обитель. А потому замерзать на холодном ветру смысла не было. И Олешка нехотя спустился в теплую сторожку.

Там, громыхая котелком, колдовал у печки Волотка.

- Замерз небось, ехоза? Чехо ж тя во двор понесло?.. Сейчас чайку хоряченького сообразим. А ты пока сухарики доставай - знаешь хде?

Княжич молча кивнул и полез под лавку - там хранился куль* с припасами. Погреться и впрямь не мешало. Хоть бы и чаем. Тоже вот басурманская выдумка: траву варить. Горько - бе-е! Зато быстро!

За год Олешка так и не привык к странному напитку. А Волотке заморское варево нравилось.

Этот долговязый парень попал в Братство несмышленым мальцом. Родители отдали его трактирщику в Торжке за долги. Толку от сопливого работника было мало, и Брег отвез пацана к Светозару. В обители отрок прижился, а когда подрос, настоятель доверил ему ключи от монастырских замков.

- Сейчас, сейчас... Куды ж я чашки задевал? Батюшка-домовой, подмохни!

Ключник явно пребывал в хорошем настроении. Самое время, чтобы невзначай выведать, правду ли тогда сказал Есеня про его ночные хождения. Олешка и вопрос хитрый давным-давно заготовил. Да повода не находилось.

- Слышь, Волотка... А че, правда, у нас домовые водятся? Ты, говорят, часто их видишь... Ну, когда по ночам монастырь обходишь.

- Хто ж такое ховорит? - удивился ключник. - Не, не видал. Да и не люблю я по ночам расхаживать. Сам знаешь, на Каменщика запросто можно нарваться... - Волотка вновь громыхнул - теперь большими деревянными кружками. - Нашел!

Вот те на! И он Каменщика поминает.

- Так ведь враки это...

- Мож, и враки. А повстречаться с ним я бы не хотел... Ты пей чаек-то! Меду дать?

- Ага.

Олешке порой начинало казаться, что ему действительно все приснилось - и про пацана на мельнице, и про колодец.

Хотя нет. Есеня-то взаправду есть. Его княжич вызвал разок по просьбе Санко. Ух, и глаза ж были у славона, когда домовенок вылез из-под кровати! До сих пор, как вспомнится, на смех пробивает.

Но про оборотня Есеня верно приврал.

Впрочем, о ночных приключениях вспоминать, по чести сказать, было некогда.

По давней традиции в канун Нового года в Братстве проводился "конкурсус" - соревнования в воинских умениях. А потому все свободное время мальчишки бегали, прыгали, боролись, стреляли из луков, дрались на мечах, в общем, не скучали.

В дверь сторожки настойчиво забарабанили.

- Эй, отворяйте! - раздался со двора голос Санко. Легок на помине!

Славон ворвался как вихрь. Щеки его рдели от мороза, глаза горели огнем.

- Во, они тут чаи гоняют! - делано удивился Санко, вперив руки в боки. И обернулся к княжичу: - Пошли! Арборис наших собирает. А еще переодеться след!

- Ну, бехите, празднуйте! - Волотка, вздыхая, принялся собирать со стола. - Не слыхал, кохо в подмоху пришлют? Или мне одному тут куковать?

- Не, не слыхал, - крикнул Санко уже на бегу. - Мы сами заскочим.

- Давайте-давайте! - заулыбался ключник.

По пути в келью Санко сообщил, что настоятель, наконец, объявил испытания, которые ждут юных бойцов.

- Я грамоту не видал, но пацаны гуторят: стрельба будет. Я туда пойду!.. Лук у меня свой. Токмо тетиву надобно сменить. Чегось?.. Борьба будет, отжималки на кулачках. Ножички... Кто захочет, вестимо. Ну, и наперегонки. А-а, рад? Я знал! - славон довольно хохотнул.

Еще бы! Конечно, рад. Недаром же росса кличут Олешкой, то есть "олененком", а значит - быстроногим. И покровительствует ему Батюшко-Олень, что держит на кончиках золотых рогов весь земной мир.

Жаль, так звать его будут не всегда. Отпразднует княжич пятнадцатое лето, и мудрый вольх Всемысл наречет наследника Гардарики взрослым именем. Ибо исстари заведено. Вот, к примеру, тятю в детстве величали Даньшей, а Властояра - Силко, потому как от рождения был крепким и сильным. Он сам говорил.

А Санко не унимался:

- Светозар дозволил подрядиться на несколько испытаний.

- Да? - Олешка задумался. - А в трех можно?

- Ну, ты даешь! А сможешь? - изумился Санко, перепрыгивая через две ступеньки.

Черныш встретил их возмущенными криками. Княжич подошел к клетке:

- Что, притомился взаперти? А не будешь бегать по ночам, дурилка! - росс, поддразнивая птенца, сунул сквозь прутья палец. Черныш не упустил случая щелкнуть клювом. - Ай!.. Ну, потерпи, потерпи. Вечерком и погуляем, и поиграем.

Олешка для верности проверил замок на клетке и нырнул под кровать - за сундучком, в котором хранил свой скарб*.

- Ты как, сразу в нарядное?.. Ни фига себе!

То есть, знамо дело, княжичу так выражаться не след, но... что тут еще скажешь?

Санко заглянул за плечо друга: в сундуке росса кто-то хорошо похозяйничал. Одежка и прочие пожитки смешались в полном беспорядке.

- Ого! Ну-ка, сочти, все ль на месте.

- Рубахи нет. Помнишь, красная, с узорами? Я ее хотел надеть. И... и портов одних не хватает. - Олешка покопался в сундучке. - Больше вроде не взяли. Кому понадобилось?

Славон озадаченно почесал нос.

- Из наших навряд кто полез бы. Да и толку? На себя не натянешь - зараз чужое заметят. Мож, Есеня шалит?

Росс замотал головой - не верю! Пропавшего добра было не очень-то и жалко - одежи у княжича хватало, но настроение упало. Даже соревноваться расхотелось...

А ну, хватит нюни распускать!

Олешка извлек из закромов нож с широким, заточенным с обеих сторон лезвием и коротким, но тяжелым деревянным череном. Примерил его к ладони, прищурился, будто прицеливаясь.

У каждого ножа, поучал еще дома Властояр, свой норов. Пора проверить, пошла ли та наука на пользу. Росс решительно сунул клинок за голенище сапожка. Санко хмыкнул:

- Ясно. Ну, а третье испытание какое?

- Увидишь! - буркнул княжич.

В трех первых забегах Олешка победил легко.

С самого начала мальчишек разбили по парам: кто быстрее - проходит дальше. И так до тех пор, пока не останется один - наибыстрейший.

Дистанцию отмерили в сто шагов: вокруг поприща - большой песчаной ямы для борьбы.

Сейчас бегунов осталось четверо: кроме княжича, земляк Амодиха, длинноногий балл по имени Гаспарх, Рогер - коренастый и мускулистый вон* из Рангиора и малыш Тариб.

Кого из них Варок изберет россу в соперники?

Арборис отвязал от пояса мешочек и положил в него два белых и два черных камушка.

Княжич поспешил вытянуть жребий вперед других. А чего ждать-то?

Белый. Четвертый раз подряд. Хороший знак.

Не то, чтобы Олешка был очень суеверным, но... Вчера вот Мавр перебежал дорогу, и, как ни плевался росс через левое плечо, сегодня оказия с одежкой приключилась...

Второй белый кругляш достался Тарибу. Чтобы залезть рукой в мешок, кушт привстал на цыпочки. Росс чуть не прыснул - так смешно это выглядело.

И как он пробился в третий круг?! Ах, да, с ним, кажись, недотепа Феодосий бежал. Ну, тот, который из рыбацкого поселка с побережья залива Ветров? Точно! Рамей еще поскользнулся на повороте. Потому Тариб и выиграл. Княжич беспечно решил, что без труда обгонит смуглокожего коротышку.

...А все-таки, кто ж покопался в сундучке? И почему взял только рубаху и ношеные портки? Будь - чур! чур! чур! - на его месте Олешка, он бы соблазнился другим. Да тем же ножиком, к примеру. Или... Ох, хорошо, что он перстень не стал в сундук прятать!

От раздумий княжича оторвал гулкий раскат колокола. Тариб уже стоял на изготовке, рядом с Арборисом. И Олешка поспешил занять место на старте.

Он и не заметил, что первая пара уже отбегала свое. И кто там?.. Гаспарх. Сойдет!

Учитель поднял руку с платком...

Кушт рванул так, что в мгновение ока оставил Олешку позади. Ах, ты!!!

Росс изо всех сил припустил следом, коря себя за нерасторопность... 

Настичь Тариба ему удалось у самой черты. А перегнать?

Запыхавшийся княжич с досады бухнулся на колени, не обращая внимания на каменный пол. Не хватало проиграть этому заморышу! Засмеют же!

Санко оказался тут как тут:

- Ты первый! Я видал!

Олешка ничего не ответил.

Чуть поодаль на корточках устроился Тариб. Его загорелый торс лоснился от пота. Он тяжело дышал, опустив голову.

Княжич устремил взгляд на высокий деревянный помост в центре гимназия* - там, за длинным столом, покрытым блестящим алым сукном, восседали настоятель и старшие учителя.

Совещались они долго. В конце концов, Светозар присудил победу россу.

Ох! Олешка облегченно вздохнул и, сложив ладошки, воздел очи кверху. Спасибо тебе, Варок!

- Я говорил! Говорил! - заорал Санко. Теперь у княжича нашлись силы, чтобы улыбнуться в ответ.

К Тарибу подошел Турка, что-то зло сказал на своем языке, сплюнул и пошел прочь. Маленький кушт вздрогнул как от удара и втянул голову в плечи.

Что-то оборвалось внутри росса. Нет, так нельзя! Он шагнул к недавнему сопернику, тронул за плечо. Тариб поднял на княжича темные глазищи. И Олешка увидел, что они полны слез. Росс, растерявшись, прикусил губу, но потом все же пролепетал:

- Ты... ты здорово бегаешь... Я и не знал.

Тариб сглотнул:

- Э-э... Спасиба! - и, скоро оглянувшись на удалявшегося вразвалочку Турку, прошептал: - Я... э-э... за тебя... болеть буду.

Опять ударили в колокол.

Младший учитель Брин, низенький и круглый как тыква, призвал участников следующего испытания.

"Передышка - это хорошо!" - рассудил княжич. А где же Санко? Олешка завертел головой в поисках друга.

Славон уже стоял в общем строю, небрежно опершись на лук. Желающих пострелять набралось с два десятка. Брин степенно разъяснял правила, прохаживаясь перед юными лучниками.

Сначала мальчишки должны выпустить по три стрелы с расстояния в двадцать шагов. Только те, кто трижды попадет в цель, будут допущены в следующий круг. Там придется стрелять с тридцати шагов. Дальше...

- А дальше видно будет, - закончил речь Брин. Точно сомневаясь, что кому-нибудь из учеников удастся сделать хотя бы то, о чем он уже рассказал.

Отчасти он угадал. После первой пристрелки осталось пятеро. Санко положил свои стрелы в мишень, почти не целясь.

Также легко он прошел и второй круг.

Повторить достижение славона смог лишь узкоглазый тартарин Чагатай. Он тоже стрелял быстро, навскидку, расставляя ноги, будто сидел в седле боевого коня. Поговаривали, что его отец - темник* Великого хагана* из Дикого поля - сызмальства брал отпрыска в настоящие набеги на врага.

После короткого совещания с настоятелем и старшими учителями Брин отнес мишень на пятьдесят шагов и выдал мальчишкам всего по одной стреле.

Первым к рубежу вышел Чагатай.

В яблочко!

На скуластом лице юного тартарина не дрогнул ни один мускул.

Санко внешне был совершенно спокоен. Княжич заметил, как он провел губами по оперению стрелы, словно заговаривая ее. И вновь, почти не целясь, послал ее в центр круглого деревянного щита.

Судивший испытание Брин покачал головой - молодцы! И отодвинул мишень на семьдесят шагов.

Теперь первым стрелял Санко.

Олешка сжал кулаки - попади! Славон как почувствовал это. Нашел взглядом росса в толпе зрителей, едва заметно подмигнул ему. И, резко вскинув лук, выпустил стрелу. Вокруг охнули и захлопали в ладоши! А Санко на мгновение прикрыл глаза, а потом невозмутимо отошел в сторону, не посмотрев на мишень.

Чагатай, против обыкновения, целился долго. Дважды поднимал и опускал лук. И, наконец, подавшись всем телом вперед, с каким-то отчаянием в глазах отпустил тетиву.

Стрела, зацепив щит, ударилась о стену и упала на пол...

Славона сразу окружили, а он, будто не веря в свою удачу, даже не улыбался.

Олешка протолкался к другу. Санко схватил его за руку и потянул за собой, в сторону от восторженных болельщиков.

- Устал! - признался он. - С меня хватит! Больше ни в чем не участвую. А ты не передумал?

- Нет, - замотал головой Олешка. - Сейчас мы с Гаспархом побежим.

- Ага. Теперь твой черед. Выигрывать, - улыбнулся Санко.

- Типун тебе на язык! - взревел княжич. - Сглазишь!

...И ведь сглазил!

Гаспарх был выше росса на полголовы. Бегал он, широко раскидывая руки. Княжич подумал, что надо рвать вперед с первых же шагов, иначе на узкой дорожке обойти балла будет затруднительно.

Но не тут-то было! Гаспарх, как и Тариб, молнией метнулся с места, и княжич снова бросился в догонялки... Да что ж он так клешнями машет! Нечестно!!!

Олешка попытался поднырнуть Гаспарху под локоть, однако тот неожиданно сместился в сторону, и росс врезался прямо в соперника. Оба мальчика повалились на пол, но балл оказался за чертой первым. И тут же вскочил, размахивая от радости ручищами. А Олешка остался лежать, закрыв лицо от обиды.

Обескураженный Санко склонился над другом:

- Прости!

- Да ну тебя! Я сам виноват: опять проспал.

Олешка попытался подняться, и чуть не вскрикнул: острая боль прошила правую руку от запястья до локтя. Но тотчас отпустила. Княжич прыжком встал на ноги. Ничего! Он еще отыграется сегодня...

На отжимания росс смотреть не стал, а занялся своим ножичком. Немного подправил лезвие, поупражнялся в бросках. Получалось неплохо - значит, не растерял навык.

Потом прибежал Санко и сообщил, что у отжимальщиков победил Турка. Кто б сомневался! Он, небось, и в борьбе  всех одолеть рассчитывает.

Но это испытание учителя оставили напоследок. А пока Брин созвал к себе метателей. К неудовольствию Олешки среди них оказался и кушт. Вот... каждой бочке затычка!

Турка посматривал на окружающих свысока, нарочито поигрывая кинжалом с белой резной ручкой.

- Дорогой! - шепнул Санко, стоявший за спиной у княжича. - Глянь, какой черен - из бивня лефанта, зуб даю.

"Он, что, собрался шибать* эту безделку?" - подивился росс.

Брин тем временем занудным голосом оповестил, что кидать ножи придется с десяти шагов - до первой ошибки.

"Неплохо!" - решил Олешка. Дома он с такого расстояния пять раз из пяти втыкал клинок в чурку шириной в два вершка*.

Слепой жребий свел заклятых противников вместе: сначала Турка метнул свой кинжал, а сразу за ним - и росс. И оба попали в цель. А вместе с ними - худой как лучина Рави из Нагаура.

Но после трех бросков он вышел из игры: его кривой ханжар* плашмя стукнулся о доску и отлетел в сторону. Увидев это, курчавый синд воздел кверху руки и, надувшись, уселся среди зрителей.

Кушт и росс еще трижды кидали ножи. Клинки снова и снова вонзались в черный круг размером с ладонь. Уступать не хотел никто.

Брин сделал короткий перерыв и опять отправился за советом к настоятелю и старшим учителям. Старцы пошушукались, и Светозар, позвонив в колокольчик, чтобы привлечь внимание галдевших от нетерпения отроков, объявил:

- Друзья мои, оба поединщика достойны друг друга. Я назначаю последнюю попытку. Тот, кто попадет ближе к центру мишени, и будет признан самым метким. Согласны?

Мальчишки одобрительно загудели. Брин вернулся к рубежу и жестом пригласил Турку продолжить спор.

Кушт долго примеривался, и, наконец, бросил. Кинжал вошел в дерево чуть левее центра. Турка удовлетворенно хмыкнул и оглянулся на росса: мол, попробуй, повтори.  Далее>>>