Полуночные горы,

Месяц Вьюг и Стужи

Сонную тишину зимнего леса спугнул легкий хруст приминаемого снега. От неожиданности старая ель уронила с ветки серебристую крошку. На звериную тропу лаской вынырнул мальчик и быстро зашагал вниз по склону неглубокого овражка.

Одет он был простенько: куцая сермяжка*, перехваченная на поясе обычной веревкой, из-за которой торчал топорик; стеганые порты; на ногах - поршни* из толстой кожи поверх намотанных до колен онучей*. Лицо по самые глаза укрывал широкий шерстяной платок, завязанный крепким узлом за спиной, под небольшим заплечным мешком. Просторная меховая шапка от быстрой ходьбы то и дело сползала на лоб, выпрастывая взмокшие каштановые кудри. 

Юный странник шел уверенно, не останавливаясь. И почти не обращая внимания на отчетливые отпечатки конских копыт, плотно утоптавших стежку.

Всадники проехали здесь не дале как сегодня утром. А то и позже. Собиравшаяся весь день, но так и не разродившаяся метель не успела завьюжить тропу, и мальчуган в мыслях возносил хвалу ветреному богу Стрыю. За то, что не позволил разгуляться злобному Вихорю.

Впрочем, выследить верховых, судя по всему, ему не составило бы труда и в пургу. Время от времени он чуть замедлял шаг, присматриваясь то к сломанной ветке на кустике бузины, то к содранной коре на стволе молодой осины.

Овражек мало-помалу превратился в узкое, заросшее лесом и стлаником ущелье. Тусклое закатное солнце некоторое время еще озаряло спину паренька, но вскоре дневному светилу это наскучило, и оно спряталось за гору. И без того сумрачная теснина погрузилась во тьму.

Стежка виляла меж деревьев, перескакивая с одного косогора на другой, то взбираясь вверх, то стремительно падая вниз, и, наконец, вывела путника на неширокую поляну.

Здесь его внимание привлекло грязное пятно, зиявшее на снегу у края кулижки, под раскидистым дубом. Подойдя ближе, он увидел свежее кострище. Под слоем пепла нашлись тлеющие угольки. Оглядевшись, пришелец обнаружил неподалеку кучку хвороста и несколько коротких, но толстых бревен.

Вскоре по синим сугробам вокруг запрыгали багровые отсверки.

Парнишка скинул рукавицы и протянул руки к огню, отогревая озябшие пальцы. Потом снял с плеч мешок, неторопливо развязал и извлек из него лепешку и большую луковицу. Тихонько прошептал положенный наговор и принялся за неспешную трапезу.

Покончив с едой, так же степенно и основательно обустроил себе место для ночлега: расчистил снег у костра, устлал промерзшую землю пахучим лапником, а сверху из еловых веток возвел шалашик. Затем сильнее распалил огонь и, слегка обтесав найденные бревнышки, положил их так, что образовавшаяся стеночка направила жар от пламени внутрь нехитрого убежища.

Закутавшись в истрепанную меховую накидку, мальчуган улегся впритык к очагу. Сквозь дрему, прежде чем окончательно провалиться в сон, он услышал, как в ущелье, взбивая снежную пыль, уныло замурлыкал колыбельную песнь студенец...

* сермяга - кафтан из грубого сукна

* поршни - разновидность обуви

* онучи - обмотка для ноги под обувь

Глава вторая

СНОВА ВМЕСТЕ

ШУМ нарастал. Со склона посыпались камни. Олешка свистел и свистел. От натуги даже заболели щеки. Ну! Ну же! Где ты?!

Запыхавшийся, со съехавшей набекрень шапкой и сбившимся на плечо огромным серым платком, Санко выскочил из лесного сумрака - что бес из коробка. Скатился как на лыжах по скользкой земле, чуть не налетев на кривую, больше похожую на куст, осинку, в десятке шагов от княжича. Да так и замер, угрюмо уставившись на росса. Точно не ждал встретить его здесь, в пролеске.

Олешка обомлел, не веря глазам и забыв, что мгновениями раньше сам, от всего сердца, загадал повидать дружка.

Нет, это, верно, морок!

Княжич затряс головой, однако славон не исчез. А так же хмуро, но теперь как-то оробело взирал на Олешку, опершись на толстую палку и неловко отставив назад ногу. Словно страшился сделать еще один шаг навстречу.

Взгляды мальчиков пересеклись. Боязливо и недоверчиво. Росс насупился. Дурацкий, щенячий восторг исполнил княжича от пяток до макушки. Душа ликовала, но он отчего-то в испуге сдавил ладонями щеки, чтобы не выпустить рвавшуюся наружу радость.

«Я боялся, что больше не увижу тебя!», мысленно крикнул он.

«Я тоже!», внезапно вспыхнуло в груди, там, где сердце.

«Правда?!!»

Санко сорвался с места и, подбежав к Олешке, схватил росса за плечи. Хрипло прошептал:

- Я... Я - не предатель!..

Княжич не ответил.

И молча уткнулся лбом в лоб друга.

Арборис вытаращился на славона, как на ожившего покойника. Аж обронил деревянный ковшик, которым помешивал в котле пахучее варево.

Долго и растеряно зыркал то на одного отрока, то на другого, не в силах вымолвить ни слова. Будто язык проглотил. Наконец, ошалело махнул рукой и вопросил:

- Ты его этой... свиристелкой вызвал?

Княжич счастливо рассмеялся:

- Не-ет!.. Сам пришел.

- Я из монастыря убег, - пояснил Санко, осмотрительно спрятавшись за спину росса.

Арборис поперхнулся:

- Отчего ж... сбежал-то?

Славон замялся: то ли не зная, что ответить, то ли не желая говорить правду.

Монах, меж тем, пришел в себя. Озадаченно почесал в затылке, посерьезнел и, не дождавшись отклика, со вздохом сказал:

- Воля твоя... Добром не вернешься?

Санко, потупив взор, замотал головой - нет. Учитель с обидой поджал губы и изрек:

- Хоть и не пристало отрокам своевольничать, я тебе перечить* не буду. Но знай: обратной дороги тебе отныне нет. Войти в Братство дозволяется лишь раз... - Видя, как напрягся Санко, как у него сузились зрачки и затвердели скулы, Арборис немного смяк. - И куда ты теперь?

- С вами пойду, - еле слышно вымолвил славон.

- Э-э, нет! Не выйдет, - осклабился монах. - Можешь сопровождать нас, покуда не выйдем из леса. А потом я дам тебе припасов, и отправляйся-ка ты, братец, на все четыре стороны. Нам с тобой не по пути!

Олешка вспыхнул:

- Я без Санко...

- А тебя, мил человек, я и спрашивать не стану, - резко оборвал Арборис. - Ша! Разговоры окончены. Сегодня мы дальше не двинемся. Готовьтесь к ночлегу. И учтите: бездельников я не потерплю. Бегом за дровами! - наставник вернулся к котлу и принялся яро мешать закипающую похлебку.

Еще недавно жаркое солнышко закрыли смурые тучи. Олешка почувствовал, что продрог. Снова натянул сапожки, накинул на плечи тулупчик и с постной рожей поплелся к опушке, где его уже поджидал Санко.

В глазах славона мерцали гневные искорки. Княжич невольно отшатнулся: прежде он никогда не видел друга столь... свирепым, что ли?

- Я ему припомню! Не дозволю так толковать со мной, - прошипел Санко, зло сощурившись на возившегося у костра Арбориса.

Хвороста в округе было навалом, но приятель увлек росса в самый бурелом, и там, усевшись верхом на толстую коряжину, сердито повторил:

- Он у меня пожалеет! Чамора* тя задери!

Олешка промолчал. А чего тут скажешь? Похоже, сам Варок обозлился на него, коль готов наново разлучить с дружком.

Не хочу!!!

Княжич крепче сжал в кулаке оберег. Ему вдруг почудилось, что стоит только дунуть в свистульку, и все напасти убегут прочь как лешак от лутошки*.

Росс набрал воздуха, тайком прижал оберег губам и с каким-то неистовым облегчением выдохнул.

Долгая и печальная трель разорвала тишину вечереющего леса. Краем глаза Олешка приметил, как застыл на своей коряге Санко. А потом, сложив ладони лодочкой, ответил - так же как днем. Княжич дунул опять, на сей раз осторожно, будто опасаясь спугнуть что-то очень важное: эту пронзительную нежность весенних сумерек, тревожную близость друга...

Санко откликнулся вновь. А потом еще и еще. Столь же осторожно и чуть смущенно.

В воздухе становилось зябко. От деревьев к мальчишкам потянулись синие тени. Стекая со склонов и путаясь в голых ветвях, меж стволов начала стелиться прозрачная дымка.

- Пошто мне нельзя с вами? - услышал Олешка отчаянный шепот славона. - Докуда вы путь держите?

- Сам не знаю, - глухо отозвался росс. - Арборис нынче сказал, что Светозар велел зайти куда-то.

- То-то, я дивился, вы со шляха свернули!

Княжич подсел к Санко:

- Ты как нас нашел?

Славон хмыкнул:

- А че мудреного-то?! Лес, что хошь, расскажет и покажет. Ох, и знатно вы потоптались. Любой дурак выследил бы... Я б и раньше вас нагнал, да в пургу попал. На перевале. Пришлось ховаться.

- Ты ж замерзнуть мог!

- Не-е... Я ж стока раз в лесу зимой ночевал!

- Я б, наверное, не выдюжил... - признался Олешка.

Он глянул на Санко. Тот мрачно смотрел в сторону, быстро моргая ресницами и часто облизывая пересохшие губы. Из-под шапки выбился клок слипшихся волос. Костяшками славон выстукивал по коряге возмущенную дробь.

«Да ведь он тоже переживает!», неожиданно понял княжич. И уже совсем спокойно решил: «Ничего, что-нибудь да придумаем. Главное - мы вместе!». Но сказать это вслух почему-то не отважился.

А Санко вдруг выпалил:

- А ну сбежим!.. - И, не дав возразить, прибавил: - Жратвы у меня хватит!.. Мне Волотка спомог. Я когда из монастыря навострился, он сразу заподозрил. Держать не стал. Спасибо ему! - славон приложил ладонь к груди. - Платок вот подарил. И плащ на меху. Лука дал, сала. Ну, а лепех я с обедов насобирал... Давай, а? Сами до дома доберемся. 

- У тебя ж никого! Куда ты пойдешь? - с замиранием сердца спросил княжич. Но Санко не заметил его волнения:

- Я? Да в деревню к себе! Охотиться буду, куницу бить, соболя. За шкуры исправно платят... Ну ее, эту учебу, - скривился он. - Что мне надобно, я давно от деда знаю. Ну?

Олешка разочарованно протянул:

- Я... Я не знаю.

- Ты че? - насторожился славон. - Боишься?

- Сам ты!.. - разозлился княжич. И, подхватив парочку увесистых дровеняк, пошел обратно к лагерю.

- Эй, постой! - крикнул Санко. Олешка обиженно дернул плечом. Не успел явиться, а уже обзывается. Друг, блин!..

Стемнело быстро. В сгустившихся сумерках громко ворчал ручей, заглушая прочие лесные звуки.

Справившись с ужином, Арборис пожарче распалил костер. Мальчишки натаскали целую гору хвороста - довольный монах даже  пожурил их за излишнее старание: «Эгей, хватит, нам тут лишь ночь ночевать».

Похоже, он вконец успокоился. И снова принялся нести какую-то веселую чушь. Что-что, а рассказчик он был знатный. Олешка, позабыв о переживаниях, слушал его с раскрытым ртом. Но все ж изредка и украдкой бросал взгляды на славона.

Скрестив ноги и укутавшись в плащ, тот неподвижно смотрел на огонь. Красные блики играли на насупленном лице, отчего казалось, что Санко сильно рассержен. 

- Не оголодал в лесу-то, братец? Пожиток у тебя не густо, я посмотрю, - покончив с очередной байкой, Арборис обратился к славону. - Эй, заснул, что ли? - наставник с усмешкой ткнул отрока в бок косой рогатинкой.

Тот нехотя ответил:

- Лес завсегда прокормит...

- И зимой?

- И зимой, - подтвердил Санко и поднял на учителя глаза. - Да к тому ж у меня трава колдовская есть. Она силу придает.

- Во как! Что за травка?

- Угостить могу, - нежданно заявил славон с хитрым прищуром. Олешка поразился перемене, случившейся с товарищем: куда только угрюмость девалась?!

- Угости, коли не жалко.

Лицо приятеля растянулось в простодушной улыбке. Санко резво вскочил. Зачерпнул кожаным кубком кипяток из котелка. Покопавшись в своем мешке, извлек знакомый туесок, а из него - несколько засушенных листочков.

«И не трава вовсе!» - пробурчал Арборис, внимательно следивший за мальчиком. Славон не ответил: перетерев листья между пальцами, высыпал получившийся порошок в воду. Даже сквозь дым костра Олешка почувствовал разлившийся окрест сладковатый аромат.

- Пущай настоится малость, - велел Санко.

- Чудной отвар, - заметил учитель, принюхиваясь. Но отказываться не стал. Выждав, отпил несколько глотков и добавил:

- На вкус приятственно... Так что за трава, говоришь?

Олешка не выдержал:

- А мне? Мне дашь попробовать?

Арборис протянул кубок через костер. Санко опередил княжича: вроде как помочь хотел, да неловко выпустил из рук будто и не тяжелый сосуд, и тот бухнулся оземь, расплескав содержимое. Громко ойкнув, славон быстро сказал:

- Я тебе опосля заварю!

- А, горе - не беда! - воскликнул повеселевший монах. Санко испытующе уставился на учителя. Потом ухватил Олешку за рукав:

- Мне по нужде... Одному боязно.

- Далеко... того... не отходите, - напутствовал их Арборис и шутливо помахал рукой. Княжичу показалось, что у наставника слегка заплетается язык. Однако Санко уже тянул его прочь от костра.

Они снова очутились в подлеске. В кромешной тьме Олешка не сразу расслышал негромкий, но решительный голос:

- Напослед спрошаю: пойдешь со мной?

Росс не видел лица, но ощутил, как напрягся Санко, ожидая ответа, почувствовал его взволнованное дыхание.

- Я с вами не останусь, - еще тише прошептал Санко и как-то обреченно произнес: - Без подачек обойдусь!.. Че молчишь?

Олешка заметался в мыслях. Варок! Ну, почему опять пристало выбирать?!

Домой, ох, как хочется... Аж невтерпеж!

Но Светозар ведь не зря отправил их с Арборисом... Куда?!! Зачем слушаться этого старикашку?.. Санко дело говорит! Да и с другом-приятелем лучше, чем с надсмотрщиком. Ни словечка ему поперек не скажи!

Ой, что будет!?.

Княжич сглотнул и вымолвил:

- Пойду.

- Добро! Сейчас же и тронемся.

- А как же?.. - удивился Олешка, не договорил и просто махнул рукой в сторону их небольшого пристанища.

- Я ему дурман-траву дал, - ухмыльнулся Санко. - Зелье сонное. До утра проспит, что твой покойник. А мы уж далече будем.

Мальчишки воротились к костру. И верно: Арборис мирно похрапывал, привалившись к седлу. Славон обошел учителя и осторожно вытащил из-под него свой мешок. Крепко перевязал и обернулся к застывшему в нерешительности княжичу:

- Кого дожидаешься? Собирайся!

Олешка медлил. Страх липкими пальцами заполз за шиворот. По телу вскачь понеслись мерзкие леденящие мурашки. Мальчик невольно съежился, уставившись на спасительные языки пламени в догорающем костерке. А затем принялся судорожно подкидывать в огонь сухие ветки... Нет, это все ему снится. Сейчас он очнется и окажется в монастыре. Какой долгий и дурацкий сон!

- ...Леший, не спи! - росс очнулся от крепкого толчка в плечо. - Пора нам!

Олешку по-прежнему окружал мрачный лес. Черные стволы молчаливыми стражниками выстроились вдоль опушки.

Княжич запрокинул голову. Тусклые весенние звезды по очереди нерешительно заглядывали в разрывы между бежавшими по небу тучами.

Нет, все взаправду!

А раз так - поступай, как решил! «Обратной дороги тебе отныне нет», вспомнил он слова Арбориса.

Олешка тряхнул головой, прогоняя сомнения, подхватил дорожную суму и направился к коновязи.

- Ты куда? - окликнул Санко. - Мы... того... пешими уйдем.

- Я Ветерка не брошу! - взревел княжич. - И не думай!

- По конским следам Арборис нас вмиг отыщет, - тихо, точно извиняясь, пояснил Санко.

Да... Конечно, он прав.

Олешка огорошено оглянулся. Тяжелый мешок выскользнул из рук и шумно упал на землю. На ослабших ногах росс проковылял к Ветерку. Обнял скакуна за шею, прижался к гладкой и теплой щеке. Всхлипнул:

- Прости... - погладил по носу, взъерошил жеребцу челку. Тот тревожно зашевелил ушами и легонько куснул княжича за плечо: мол, ты чего?

- Прости, - повторил мальчик. - И прощай! Даст Варок - свидимся...

* перечить – здесь: мешать

* чамора - злой дух