Первым опомнился Санко. Зашипел с ненавистью:

- Помог уже. Ишь че выдумал с ведмедем! Знатная потеха! То-то князишко ваш повеселится!..

Вольх усмехнулся:

- Ух! Я думал, ты язык проглотил. От испуга... А вот гляди: браниться умеешь, - и, присев на корточки, незлобиво растолковал: - Если б не я, вас на пиру растерзали бы.

- Хрен редьки не слаще. Пошто нам верить тебе?

- Можете не верить, - холодно отозвался Богумир. - А я не желаю, чтоб на мой род легла тяжесть погубленных малых душ.

Распалившийся Санко хотел еще молвить обидное. Но Олешка пихнул его в бок. Какой смысл лаяться?! Похоже, Богумир взаправду пришел с добром. Однако что-то при всем при том было не так.

- Постой! А откуда ты разумеешь по-нашему? - княжич с подозрением уставился на вольха. - Ваши бре... божились, что не слыхали о россах.

- Не слыхали, - согласился Богумир. - Как Первослав ушел, они и носа из здешних чащоб не кажут. Про синдов, что на восходе соседствуют, и то сказки сказывают. Одна другой страшнее...

Олешка выжидательно промолчал. Чудной вольх. Свояков позорит. Негоже! С таким надобно ухо востро держать.

Богумир, словно почувствовав его сомнения, вздохнул и продолжил:

- Когда я был отроком, знался я с одним из ваших. В закатных горах есть обитель...

- Ты учился в Братстве? - с внезапной радостью догадался Олешка.

Вольх изумленно сверкнул в темноте зеницами*.

- Я сам оттуда, - с достоинством сообщил княжич. Кивнул в сторону Санко: - И он!..

- Ах, вот оно что! Тогда многое... - Богумир задумчиво оглядел мальчиков.

- Ты хвалился, что дружил с россом, - нетерпеливо оборвал Олешка.

- Да. Мы жили в одной келье, делили один хлеб. Жаль, вместе были недолго...

- Почему?

- Настоятель изгнал Силко, - помрачнел вольх. Пояснил: - Так звали моего друга.

Эге! Знакомое имя! Ну, да: тятиного воеводу в детстве кликали Силко. Неужто?.. Нет! Если б Властояр бывал в Академии, княжичу он точно признался бы.

Пока Олешка судорожно соображал, Санко быстро спросил:

- За что?

Богумир скривился: видно, охоты ворошить минувшее не испытывал. Но коль хочешь, чтоб тебе доверяли...

- Был у нас один кушт - Бахран. На язычок острый. Всех подначивал... Силко тоже доставалось. А он не терпел насмешек. И однажды решил поквитаться. Так Бахрана отделал, что тот неделю с постели не вставал... Вот настоятель и отправил Силко из обители. А нам сказал, что у него слишком злое сердце.

- И что с ним сталось?

- Не знаю. Должно быть, домой вернулся. Как-никак сын кнежа.

- Князя?! - удивился Олешка.

- Да, прости, князя... - вольх не ощутил смятения мальчика. - Нам даже попрощаться не дали.

- Нам тоже, - хмуро подтвердил Санко.

- Что? - переспросил Богумир.

"Врет!" - разозлился Олешка. - "До меня россов в Братстве тридцать лет не привечали. А княжича и подавно!.. Или пацан тот забрехался. В Златограде за такое махом в поруб бросили бы. Чужое звание присвоить - как Богов проклясть. Правильно Светозар сделал, что погнал его... А Властояр не княжьего рода ни разу! Отец встретил будущего воеводу, когда тартар умирять ходил". Так дядька Твердята уверял. Сам-то Олешка в ту пору только-только народился.

В голове княжича снова перепуталось. Он ткнулся к Санко: рассуди! Славон, меж тем, простодушно докладывал Богумиру:

- ...А че там делать без Лешего? Выходит, Светозар из-за меня на него осерчал. Мог я остаться? Скажи!

Богумир покачал головой. Поди, пойми - то ли осуждая, то ли одобряя собеседника:

- Да уж, натерпелись вы, мальцы-удальцы, - встал и подошел к двери храна. Прислушался.

Олешка процедил сквозь зубы:

- Ты зачем ему все раскрыл?

- А че? - недоуменно вскинулся Санко. Забормотал в оправдание: - Не все! Токмо про то, как убег...

- А про Черныша, про всадников?

- Не-е, про них... - славон стукнул себя по губам кулачком.

Богумир возвратился:

- Добре, хлопцы. Разговоры разговаривать - дело, конечно, важное. Однако не за тем я сюда шел. Скоро рассвет, а вам надобно убраться подобру-поздорову...

- Скажешь тоже! - фыркнул Санко. - Мы бы рады.

Богумир тихонько засмеялся:

- Я же вяшчун здешний. Хран мне - дом родной. Я его как свои пять пальцев знаю. Даже то, что прочим неведомо.

- Лаз? - восхитился Санко. - Я знал! Знал! Я б отыскал! Не веришь?

- Верю! - вольх озорно подмигнул славону. И приложил палец к губам: - Тсс! Снаружи вои стерегут. Кнеж на богов надеется, да сам не плошает... Эх, беда! Чад извести готов, только бы власти не лишиться.

- Да не нужна мне его власть! - взвился Олешка. - Велика честь трясинниками править!

- Тихо, говорю! - осадил вольх. - И запомни: я тоже... трясинник.

Олешка угрюмо засопел. А Богумир сокрушенно молвил:

- У Мстислава теперь лишь два выхода: либо отдать кнежий жезл, как велит предание, либо самому завладеть перстнем Славибора. Что он предпочтет, по-твоему?

- Ты же говорил, что перстень нельзя отобрать, - заупрямился княжич.

- Нельзя, - подтвердил вольх. - Но если ты сгинешь, то ему никто не помешает забрать кольцо себе. По праву старшего. Потому он и согласился на мою затею с медведем...

- А вот бы я вашего лесника заборол? - не сдался Олешка.

- Не заборол бы, - спокойно возразил Богумир. - Ты не умеешь управляться с перстнем. На пиру у тебя вышло случайно.

- В чем его сила? Научи!

- Мне то неведомо, - отрезал Богумир. - Ну, что, идем? Или будете подручных Мстислава дожидаться? - вольх решительно направился в угол храна.

Мальчишки двинули за ним.

Потайной ход вывел беглецов на небольшую полянку.

Воля ударила в нос сыроватым лесным духом. Чаща полнилась шорохами. Мирно перекликались ночные птахи. Где-то вдали лениво переругивались деревенские псы. Спросонья кукарекнул одинокий кочет. Чуть выждав, ему вторил сосед-бессоник.

Богумир вдруг подошел к Олешке и, взяв за плечи, глянул прямо в глаза. Свет щербатого месяца отразился в зрачках вольха:

- Я верю, рано или поздно ты овладеешь силой перстня. И вернешься. Истинным кнежем. Чтобы увести наш народ туда, где Первослав нашел благие земли...

Олешка сглотнул. Слова вольха были неожиданны. И очень приятны. Княжич не нашелся, что сказать. Но Богумир, кажется, и не нуждался в ответе:

- Вон тропинка, - махнул он в темноту между деревьями. - До самой реки. Там вас встретят... Ну, бегите! Первые петухи уже пропели.

Санко вновь подхватил княжича под локоть и потащил за собой. Олешка, спотыкаясь, последовал за дружком. На краю полянки он обернулся.

Богумир стоял, прощально воздев руку. Его белые одежды легонько теребил ночной ветерок.

Костлявая ветка хлестнула Олешку по щеке. Он поспешно прикрылся ладошкой. А когда опять оглянулся назад, вольха на поляне не было.

На берегу их ждал Чадобор. Княжич не удивился этому. А кого еще они могли тут повстречать?

Старик обрадовался мальчишкам как родным. Сразу отвел к спрятанной в кустах долбленке - длинной и узкой. У россов такие называли бударками. Там же лежали дорожные мешки с припасами и теплой одежей. "Обо всем позаботился!" - благодарно подумал княжич. Крепко сжал морщинистую ладонь:

- Спасибо!

- Няма за што, унучак! - улыбнулся Чадобор. А потом, осмотрев отрока, посоветовал: - Ты пярсценак-то сховай. Трапицай абматай. Ад злых вачей... Ну, не спаминайце лихам, хлапцы!

Санко уже сидел на корме с веслом в руках:

- Быстрее!

Росс пристроился на носу. Чадобор подтолкнул хлипкую бударку.

- Значыць, знайшев Первослав добры зямли, - то ли спросил, то ли подтвердил напоследок старик.

- Да, - звонко отозвался Олешка.

Утлый челн легко заскользил по спокойной воде. Вскоре прибрежные кусты пропали в белесом предутреннем тумане.

На середине река еще серебрилась от месяца, а на восходе темно-синее небо уже красилось светло-алым. В окоем острыми клыками вгрызались близкие вершины. Дивногорье! - вспомнил Олешка монастырскую карту.

Санко греб молча, пристально всматриваясь в противоположный берег. Едва они скрылись за излучиной, славон решительно направил лодку к суше.

- Куда? Зачем? - заволновался Олешка.

- Чаешь, погони не будет? - в лоб спросил Санко. Он, похоже, снова обрел свою всегдашнюю уверенность. - Ну, и дурень! От взрослых мужиков мы на этом корыте не убежим.

Олешка насупился. Санко объяснил:

- Пусть верят, что мы по реке уплыли. А мы горами пойдем. Там нас никто искать не будет!..

Ага! Вторую седмицу "никто не ищет". Только и приходится драпать - от Арбориса, от неведомых конников, теперь и от борусков. С другого бока, славон прав. Потому Олешка и кивнул согласно.

Когда пристали к берегу, Санко, вытащив мешки, с силой пихнул лодку обратно в воду. Бударка обиженно покачалась на месте, словно раздумывая, а потом, подхваченная течением, медленно заскользила дальше.

С гор подул резкий пронизывающий ветер, вспенил на реке жесткие волны с барашками. Завыл как студенец. Песня была незнакомой. Но такой же противной и тревожной.

* сутужина - струна, напряженная нить

* скарядить - здесь: навести скверну

* чакалка - шакал

* лесник - медведь

* Мокуша - у россов: богиня судьбы

* кумирня - молельня, место для принесения жертв богам

* курить - здесь: сжигать