Граничный кряж,

Месяц Новых Даров

Откуда-то издали в лесной тишине возникло сдержанное цоканье копыт. К покосившейся землянке под раскидистым вязом выехал всадник в темном плаще с башлыком*.

Учуяв дымок, струившийся из жилья, конь всхрапнул и затряс мордой. На звук выскочил худой мальчишка с черными как смоль кудлами*. Схватил скакуна под уздцы.

Всадник спешился. На мгновение замер, прислушавшись. Бросил короткий взгляд на едва заметную среди деревьев тропинку, что привела его сюда, в сердце Граничного кряжа. И лишь затем шагнул в узкий дверной проем.

Внутри жарко пылал огонь. У дальней стены, на широкой медвежьей шкуре, склонив голову и поджав ноги, расположился седой мужчина в холщевой рубахе. Его длинные, аккуратно расчесанные волосы спадали на плечи. Грудь украшал амулет - ворон с головой волка.

Гость, не дожидаясь приглашения, сел по другую сторону очага. Голову обнажать не стал. Только пригладил торчащую из-под накидки черную бороду.

- Тебе известно, зачем я пришел, Хоробор? - Хмуро изрек он вместо приветствия.

- С чего ты взял, что мне ведомо, где искать князя? Уж не думаешь ли ты, что я скрыл бы это от тебя, моего давнего друга? - Седовласый насмешливо прищурился.

- Мне нужно тело! - процедил пришелец. - Неужто ты растерял колдовские способности, вольх?

Хоробор не ответил. Неспешно достал из-за пазухи тряпицу, осторожно развернул. Отблески огня заиграли на гранях голубоватого камня, вделанного в незатейливую серебряную оправу.

- Перстень Добромира?! - Бородач вскочил с места, разоблачив смуглое лицо с узко посаженными глазами. Взор его пламенел гневом. - И ты смеешь утверждать, что не знаешь, где он, предатель?

- Попридержи язык, Мечник! Я понятия не имею, где... бывший... - вольх криво усмехнулся, - ...владыка Златограда. Колечко я подобрал там, на перевале. И оно являет мне, что князя нет среди живых! Гляди!

Хоробор жестом пригласил подойти.

- Видишь эти искорки внутри камня?.. Суть сам Добромир, княгиня да их отпрыски - княжич и юная княжна. Догадываешься, если всего три осталось?

- Отдай перстень, Хоробор! Он мой по праву! - названный Мечником схватил вольха за запястье.

- Не спеши! Горяч ты и глуп, - колдун отстранился, стиснув кулак - кольцо исчезло. Будто растворилось в воздухе. Противник от изумления ослабил хватку. - Отдам - как предъявишь его? Или при себе хоронить будешь?.. Не-ет, колечко еще сослужит нам службу.

- Что ты задумал, вольх? Смотри, коль свою игру затеял… - Гость отступил. Нарочито чуть вытащил из ножен саблю и с силой вогнал обратно.

- Не доверяешь?.. - Распевно, с едва уловимой издевкой вопросил седовласый. - Мы ж с тобой заодно, Мечник!

- Не называй меня так! Это имя осталось в прошлом, - зло бросил пришелец. - И не заговаривай зубы. Я тебя предупредил!

Он угрюмо закутался в плащ и стремительно вышел прочь.

Почти сразу послышался удаляющийся перестук копыт.

Вольх снова поднес к глазам перстень. Казалось, он никак не может налюбоваться на драгоценную находку. Потом зычно позвал:

- Ратша! Куда ты запропастился, негодный мальчишка?!.

* башлык - накидка в виде капюшона с длинными концами

* кудлы - волосы, космы

Глава четвертая

САНКО

- ЛЕШИЙ, ну где ты бродишь? Я уж собрался тебя шукать... Ого, ниче себе фингал! Покажь!

Санко приблизил лучину к лицу росса.

- Кто тебя так?

И, не дожидаясь ответа, принялся свободной рукой водить над ссадиной и бормотать ему одному известный приговор. Олешка почувствовал, как в щеку впились тысячи иголочек. Ох! Но лучше потерпеть.

Исцеление длилось недолго. Санко сжал пальцы в щепоть, словно вытягивая из недужного места тугую веревку, а потом резко выбросил кисть в сторону, отгоняя прочь воспаление и боль. Покалывание тотчас прекратилось.

- Гляди! - юный лекарь с довольным видом придвинул плошку с водой. Княжич обратился на свое отражение - опухлость под глазом спала, синева исчезла, а ссадина покрылась струпиной*.

- К утру отвалится, - заверил Санко. - Ну, признавайся, кто отделал?

- Я сам кого хочешь отделаю, - обиделся росс.

- По тебе видно!

- Щас у меня кто-то получит... - Олешка взялся делано закатывать рукава.

- Ой-ой-ой, я уже боюсь, - дурашливо заверещал Санко и бухнулся спиной на кровать, задрав кверху руки: мол, сдаюсь. - Ну, правда, что было?

- С Туркой подрался... А знаешь, я его все-таки осилил! - похвастался княжич.

- Ты?!. Ты с Туркой не справишься. Не заливай!

- Если не веришь, испытай на правду, - спокойно сказал Олешка. - Ты же можешь!

Санко стал серьезным:

- А согласишься?

- Только, чур, лишнего не спрашивать!

- Слово даю!

Санко нырнул под кровать и вытащил туесок*, в котором хранил травы. По комнате разлился терпкий лесной запах. Покопавшись, мальчик извлек на свет кусок желтоватого стебля. Расщепил ножичком и, ловко поддев толстую кожицу, освободил нежную мякоть. Скатал ее в шарик, опять что-то прошептал и дал княжичу.

- Жуй!

- Что это?

- Трава-истовница. Жуть, какая противная, бе-е! - Славон скорчил досадливую гримасу. - Точно будешь?

Олешка кивнул:

- Давай. Так ведь не поверишь.

- Поверю, - тихо сказал Санко.

- Все равно давай. Испробовать хочу.

Росс решительно засунул шарик в рот и стиснул зубами. И охнул: едкая горечь выстрелила в нёбо. Предметы вокруг внезапно стали расплывчатыми. Олешка почувствовал, что его куда-то уносит. Как сквозь пелену он увидел повинную рожицу Санко, который, казалось, переживал те же чувства, что и сам княжич. А затем все померкло...

В монастыре их сразу поселили вместе. Поначалу юный славон пришелся Олешке не по нраву. Молчит и молчит целыми днями - слова клещами не вытянешь. Притом, что он единственный из учеников разумел по-росски. Почти земляк.

Санко вообще ни с кем не водился. Придет на занятия, сядет один за последнюю лавку и смотрит сычом. Ребячьих игр тоже избегал. После обеда, когда воспитанникам полагалось досужее время, он просто-напросто исчезал со двора.

И все же Олешку как на аркане тянуло к соседу по келье. По вечерам Санко колдовал над своими травками да кореньями, а росс нарезал круги, изнывая от любопытства. И так, и сяк выказывал интерес. Тщетно.

В Златограде друзей Олешка не знал. Были, конечно, приятели среди боярских отпрысков, с которыми он играл и учился под присмотром строгого дядьки Твердяты. Да и с дворовыми мальчишками княжич не брезговал водиться. По правде сказать, с холопскими детьми было даже интереснее.

Но чтобы задружить по-настоящему... Каждый отрок в подворье знал, с кем имеет дело. Как ни крути, любому из них Олешка приходился господином. Какая уж тут дружба?!

С Санко же выходило в точности наоборот. Княжич, ровно смерд* последний, пытался завоевать расположение угрюмого сверстника.

Он уж и "купить" его пробовал.

Заметив, что славон любит строгать самодельным резцом из палочек какие-то диковинные фигурки, выудил из закромов завидный аравиский ножичек. Повздыхал - дорогая и красивая штуковина! - да и подсунул Санко. Тот, наконец, снизошел до того, чтобы обратить на росса внимание. Повертел ножик в руках. Заценил: "Хорошее лезвие!" Да и возвратил обратно.

- Бери! Это тебе. Дарю! - опешил княжич.

Санко тогда впервые поднял на Олешку свои миндальные глаза и только покачал головой. Росс был готов провалиться на месте. Чтоб тебя!..

Монастырским пацанам такие повадки тоже пришлись не по нраву. Мальчишки, как водится, за месяц успели передружиться и, хотя ссоры и стычки случались, жили, в общем-то, в согласии. Нелюдимый славон откровенно выбивался из ученической братии.

Балл из Мангалии по имени Амодих, драчун и забияка, верховодивший школярами с закатных земель, однажды решил наказать "гордеца".

Когда Олешка появился во дворе, Санко уже разбили в кровь губу и нос. Но славон держался. Правда, защищался, несмотря на врожденную ловкость и силу, уж больно неумело.

Заприметив заваруху, росс без раздумий ринулся в рукопашную. Потому что нечестно - всемером против одного!

Коршуном влетев в круг, раскидал не ожидавших подвоха задир и сцепился с вожаком.

Что-что, а ратовать* княжича обучали сызмальства.

Амодих был крепким малым, на голову выше Олешки, но, к счастью для росса, немного неповоротливым.

Поглазеть на их поединок сбежались все околачивавшиеся во дворе отроки. Приятели балла оставили Санко в покое, однако влезать в новую схватку не решались.

Драка закончилась ничем. Когда бойцы совсем уж обессилели. Чуть переведя дух, Амодих обиженно засопел:

- Чего ты полез? Его давно надо было проучить...

Вокруг согласно загалдели.

Санко, опустив голову, привалился спиной к стене, в стороне ото всех. Одной рукой зажимая кровоточащий нос, а другой теребя подол перепачканной рубахи.

- Он... Он - мой друг, - неожиданно для себя самого выпалил росс. - И кто его тронет, будет иметь дело со мной! Ясно?..

Балл удивленно заморгал:

- Что ж ты раньше не говорил?

- А идите вы все!.. - вдруг выкрикнул Олешка, по-взрослому зло сплюнул и, не оборачиваясь, зашагал со двора.

...Он не заметил, как вышел за монастырские ворота и очутился в лесу.

Княжич лез напролом, без тропы, не пытаясь запомнить дорогу. Ему было все равно. Он чувствовал себя потерянным и жутко одиноким.

Впервые в жизни россу очень-очень хотелось иметь друга. Такого, чтоб по гроб жизни... Чтоб как братья... Чтоб завсегда один за другого... Чтоб любые тайны ему...

Глаза сами собой наполнились предательской влагой.

Пусть!

Олешка почти ничего не видел, но шел и шел вперед, запинаясь и натыкаясь на ветки.

А этот!.. Даже слова не сказал!

- Постой!..

Ой, кто это?!

- Да постой же!..

Княжич стремительно обернулся. И так и застыл с заплаканным лицом...

Да, конечно, то был Санко! Кто же еще?!

Славон смотрел на Олешку немного виновато. Закусив раздувшуюся губу. Очень серьезно. И будто не замечая грязных разводов на щеках росса.

Потом нерешительно протянул ладошку:

- Спасибо!..

Не отнимая руки, смущенно улыбнулся и почему-то шепотом спросил:

- Хочешь, покажу кое-что?..

Теперь Олешка не представлял себе жизни без друга. Хотя, наверное, сроду бы не признался в этом никому.

Тогда, после стычки с Амодихом, Санко долго вел его через заросли и буераки - куда-то в чащу. Он так и не отпустил Олешкину ладонь, и мальчишки шли, взявшись за руки.

Княжич ничего не спрашивал: просто доверился обретенному товарищу. И страшился поднять на него глаза. Россу казалось, что стоит это сделать, как Санко исчезнет, растворится в воздухе как морок. Поэтому он еще крепче сжимал руку славона, ничуть не стесняясь своих порывов. А тот тоже молчал и не оглядывался.

Наконец, они выбрались к ручью, журчавшему неожиданно громко в осенней тишине леса.

Санко смыл с лица засохшую кровь и еще раз посмотрел на Олешку: теперь уже с веселыми искорками во взгляде. Княжич почувствовал себя неловко. Пробурчал:

- Ты что, драться не умеешь?

- Неа, - простодушно признался славон. - Научишь?

- Ага.

- Ну, пойдем... Тут уже близко.

- Куда это еще?

- Увидишь, - загадочно ответил Санко.

И снова протянул руку.

Потом они часто уходили в лес вместе.

У Санко в чащобе оказалось прибежище - самодельная хижинка в ветвях могучего дуба.

- Это мой Дом, - торжественно сообщил он, когда впервые привел туда княжича. - Теперь и твой тоже.

О себе славон рассказывал с неохотой, но помаленьку Олешке удалось разговорить друга. Ну, не сидеть же все время молчком в самом деле!

Мать Санко умерла вскоре после рождения сына. Отец - опытный ратник - сгинул во время войны со степняками, налетевшими как голодная саранча, когда мальчику было всего три годика. От родителя остался лоскутный оберег, который отрок, не снимая, носил на левом запястье.

Перед тем, как отправиться в поход, отец поручил отпрыска старику-зверолову. Тот жил в деревеньке под названием Оболье, почти у самой границы с Гардарикой.

Про деда среди местных ходила дурная молва, что он колдун: "Брехали не знамо что, а за снадобьями бегали..." Обретался на отшибе и часто промышлял далеко от дома: "Куда мы не заворачивали! Раз чуть до Фениции не дошли".

Старый охотник не особо жаловал свалившегося ему на голову мальца. Но и прочь не гнал. От него Санко научился разбираться в повадках птиц и животных, различать растения, читать любые следы. Отрок оказался весьма способным учеником. К своему седьмому лету мог, к примеру, в одиночку исцелить занедужившую корову бабки Малатьи: "Ой, да это просто! Тут главное распознать: сама захворала, али кто порчу навел".

Когда Санко минуло девять, помер и старик: "Лег с вечера спать, а наутро не проснулся..."

Осиротевшего мальчугана взял к себе сельский старшина. Привыкший к вольной лесной жизни отрок приживался в новом доме с трудом. Скучный деревенский распорядок был ему не по нутру: "Кажный день одно и то же: воды натаскай, огород прополи, животину выпусти-загони, и со двора - ни-ни!.. Тьфу! Прости мя, Варок!".

Старшина и сам уж был не рад, что принял Санко, но пойти на попятную означало бесчестье. Поэтому он с легкой душой отдал приемыша в учение Светозару, по случаю заехавшему в Оболье во время странствий по Поднебесью.

Дружба у мальчишек сложилась как-то сама собой: без лишних вопросов и признаний. Точно и не было до того никакого отчуждения. Будто знались они уже тысячу лет. Однажды Олешка поймал себя на мысли, что благодарен увальню Амодиху за то, что тот - тьфу-тьфу-тьфу! да через левое плечо! - устроил разборку с Санко.

Мрак рассеялся. Предметы мало-помалу обрели резкость. Прямо перед собой Олешка обнаружил обеспокоенное лицо Санко. Славон крепко держал его за грудки:

- Ты как?

- Я... Я ничего не помню... - промямлил росс, моргая и стараясь привыкнуть к свету. - Как в омут провалился.

- Во-во! Я испугался: ты аж дышать перестал, - Санко вроде бы успокоился и отпустил княжича.

- Ну... И что ты вызнал? - опасливо поинтересовался Олешка.

Славон состроил озорную рожицу, выпятив нижнюю губу, и нахально заявил:

- Все, что надобно! Все-все!

Потом примирительно сказал:

- Токмо я не понял, как ты его побил.

- Я тоже, - ухмыльнулся Олешка.

- А че он взъярился-то?

- Да так... - засмущался росс. Посвящать друга в тонкости куштского сквернословия у него не было никакого желания.

Глухой удар заставил мальчишек вздрогнуть.

- Что это? - встрепенулся княжич, обрадовавшись тому, что есть повод сменить тему разговора. - Слышал?

- Ага...

Некоторое время оба прислушивались, крутя головами и стремясь понять, откуда раздался звук.

- Не, наверное, показалось, - разочарованно выдохнул Санко.

И тотчас удар повторился - еще сильнее, еще резче.

- Там! - Славон метнулся к ставням и распахнул их. В келью с воем ворвался морозный ночной воздух. Порыв ветра едва не погасил лучину, но огонек устоял перед леденящим натиском - лишь тени запрыгали по стенам келейки* как сумасшедшие.

Олешке стало не по себе. Сквозняк пробрал его до костей - кожа враз покрылась мурашками. Княжич уныло поежился, глядя, как славон высунулся из оконца почти по пояс.

Вдали серебрились в лунном свете вершины Пропащих гор, но вокруг монастыря словно кто-то разлил чернила. Студенец тонко выводил заунывную песню. Ни огонька в окошках обители, ни лишнего звука. Ночь, похоже, решила сохранить свою тайну.

- Никак ветер шутки шутит? - недоуменно вымолвил Санко.

- Ты ставни затворяй, - Олешка недовольно повел плечами. - Все тепло выстудишь.

Ему уже не хотелось на сегодня никаких приключений. Росс внезапно почувствовал, что очень устал. Скорей бы головой в подушку! Даже на разговоры сил нет.

...Что-то темное камнем метнулось со двора. Взвилось к потолку и... превратилось в вороненка, неуклюже трепыхавшего крыльями.

Вдруг он замер в воздухе, а затем рухнул на стол, разметав сложенные на нем листочки и книги и неловко подмяв под себя крыло.

Несколько мгновений приходил в себя, а потом быстро-быстро засучил лапками, норовя встать.

Славон опомнился первым: бросился к окну и плотно задвинул створки. Обернувшись, неожиданно сказал:

- Ой, как нехорошо!..

В его взоре читался искренний испуг.

Возглас вывел Олешку из оцепенения, и он потянулся, чтобы схватить птицу. Вороненок угрожающе разинул клюв.

Санко дернул друга за рукав:

- Погодь! Дай, я попробую...

Он поднял правую руку, повернув ее ладошкой к пернатому пришельцу и растопырив пальцы. Вороненок как завороженный следил за его движениями.

Медленно приблизившись к столу, славон осторожно подхватил точно впавшую в спячку птаху.

Птенец был довольно крупным. Весь черный, с круглыми зеленоватыми глазками.

- Слёток*, - заключил Санко и, кивнув на обвисшее крыло, добавил:

- Похоже, подранился... Держи!

Олешке показалось, что друг норовит побыстрее избавиться от недоброй птицы.

Попав к россу, вороненок заволновался. Забился, пытаясь вырваться, а после со всей силы тюкнул клювом мальчика в грудь. Ух, как больно! Но княжич стерпел.

- Тихо, тихо! Я тебя не обижу, - прошептал он.

Санко погладил вороненка по перышкам. Тот сразу успокоился и склонил голову на бок. Олешка и сам почувствовал необычайную слабость - словно его укутали в невесомое теплое покрывало. Бр-р! Что за напасть?! Опять Санкины колдовские штучки?

Крылышко и вправду выглядело перебитым. О ставни, что ли, ударился, бедняга? Или упал неудачно?

- Смотри, у него и с лапкой что-то - тряпкой замотана. Верно, хозяин есть. Или был... Ты ведь его подлечишь?

Славон сморщил нос и обреченно вздохнул:

- Подлечу... Токмо не нравится мне все это, - и пояснил: - Вороны плохие вести носят. Не к добру он прилетел!

Санко снова взял вороненка к себе и принялся ощупывать перевязанную лапку.

- У него тут нарост какой-то.

Он попробовал развязать тряпицу, но узелок был затянут надежно. Птенец не сопротивлялся. Лишь иногда поворачивал голову, обращая на мальчика то один глаз, то другой.

- Дай-ка ножик!.. Резать придется, - сказал Санко, как бы оправдываясь.

Княжич дотянулся до кровати и извлек из-под постилки короткий ножичек с узким и очень острым лезвием. Ловким движением юный лекарь вспорол плотную ткань.

- Эге! - раздался озадаченный возглас. - Вот так дела!

Санко повернулся, и росс увидел у него на пальце тонкое серебристое колечко с небесно-голубым камнем...

Нет! Это уже слишком! Варок!

- Красивое, правда? - славон залюбовался неожиданной находкой. А княжичу почудилось, что в комнате враз стало нечем дышать.

Ну, не бывает так! Не бывает!!!

- Ты чего? - Санко удивленно воззрился на росса.

Громко всхлипнув, Олешка повалился на кровать и обхватил голову ладонями. Смятение, однако, длилось недолго. Он вдруг резко поднялся, провел рукавом по глазам и хмуро произнес:

- Дай сюда!

- Да бери! - славон обиженно дернул плечом и протянул перстень. - Что случилось-то?

Княжич промолчал, крепко стиснув кольцо в кулаке. Слезы рвались наружу, но он изо всех сил старался сдержаться. Оттого где-то глубоко в горле рождались противные булькающие звуки. Чтобы заглушить их, Олешка усиленно шмыгал носом.

Санко с испугом поглядывал на друга.

Вороненок, нежданно оставшийся без присмотра, пришел в себя и принялся живо расхаживать из одного конца стола в другой, царапая поверхность острыми коготками. Иногда останавливался на краю и раскачивался, будто примериваясь для прыжка.

Эта беготня отвлекла славона. Он отвернулся. Олешка услышал, как дружок бранится в сердцах:

- Вот проклятущий! Явиться не успел, а уж напортачил. Ох, ну, пошто приметы не врут?.. Че клюв разинул, дурень крылатый?

Княжич почти беззвучно прошептал:

- Не ругай его. Он мне... Это кольцо моего отца...

* струпина - корочка на ране

* туесок - короб из березовой коры с крышкой

* смерд - простолюдин, бедняк

* ратовать - здесь: драться, биться

* келейка - келья