Ужава,
Месяц Пробуждения Природы
Пополудни в лесную деревушку въехал человек в запыленном дорожном платье. Его гнедой конь от усталости едва передвигал ноги. Всадник тоже выглядел изможденно - будто не спал несколько ночей. Давно нечесаные волосы выбивались из-под островерхой монашеской шапки и сосульками спадали на высокий лоб. Овчинный кожух весь был изорван и исцарапан, как если бы путник с седмицу продирался сквозь густые и колючие дебри.
В поводу трусили вороной жеребец с печальной мордой и равнодушный рыжий мерин, обвешанный поклажей.
Меж дряхлеющих домов с камышовыми крышами незнакомец проследовал к стогне. Никто не вышел ему навстречу. Это слегка удивило пришельца, спиной ощущавшего молчаливые и подозрительные взгляды из-за покосившихся ивовых плетней. Но за ними, как он успел заметить, прятались лишь бабы, малые дети да старики. Ни одного мужчины. Хотя бы юнца, умеющего держать в руках оружие.
Миновав четырехликого идола на площади, всадник направился к деревенскому храну. Возле него спешился. Гнедко* облегченно всхрапнул. Хозяин благодарно потрепал гриву скакуна:
- Прости, друг. Я и сам притомился. Надеюсь, скоро мы отдохнем. Потерпи еще немного.
На голос из святилища вышел беловолосый вольх. Приветственно склонил голову:
- Мир тебе, путник, - и вопросительно уставился на гостя.
- Здрав будь, почтенный! Мне нужен Богумир.
- Я к твоим услугам, - по-прежнему настороженно ответил вольх.
- Мое имя Арборис, - назвался монах. И, вытащив из-за пазухи кусок кожи с письменами, протянул собеседнику. Богумир пробежал послание глазами, кивнул:
- Рад тебя видеть, брат. Да будут долгими лета нашего Учителя. Разумеется, я исполню его просьбу и помогу. Но скажи: как он, в здравии?
- Слава Всевышнему, сила и мудрость не оставляют Светозара!
- Давно ли ты покинул обитель?.. Ах, что же это я?! - спохватился беловолосый и широко распахнул двери храна. - Извини мне мое неуместное любопытство! Проходи, отдохни с дороги.
- Спасибо, брат. Но я не могу воспользоваться твоим гостеприимством, - Арборис тяжко вздохнул. - Я ищу двух мальчиков, моих учеников.
- Боги подсказали тебе верный путь, - Богумир воздел длани к небесам. - Отроки были здесь.
- Давно? Куда они направились?
- В ночь отплыли вниз по реке. Но... - запнулся вольх.
- Говори!
- Здешний кнеж послал за ними погоню. Сожалею, но я не смог остановить его... - сокрушенно развел руками ведун.
- Так вот почему я не встретил в деревне мужчин, - хмуро заключил монах.
- Да. Но сдается мне, они вернутся ни с чем, - усмехнулся Богумир.
- Почему?
- Волос* не обделил беглецов смекалкой...
- Досказывай!.. И что такого ужасного натворили здесь эти чада неразумные?
- Мальцов, думаю, следует искать в Дивных горах, - Богумир указал на восход, где в оправе облаков упирались в голубое небо серые вершины. - Неподалеку есть брод. Я провожу, если ты позволишь взяться за стремя. А заодно поведаю все без утайки...
* гнедко - гнедой конь
* Волос - бог мудрости у борусков, россы зовут его Влёсом
Глава десятая
БОЛЬШАК
РВАНЫЕ серые тучи мчались по небу, обильно кропя лысые макушки сопок стылой моросью. Да только всяк знает: не тучи то, а лютые сторожевые псы, охраняющие небесные стада Влёса-скотовода. Спешат, скалят огненные зубы-молнии, стряхивают с шкуры дождинки, а свирепый рык громом отдается.
Никто не устоит перед их мощью - ни зверь, ни птица, ни человек. Потому и прячутся от ненастья, кто как может...
Олешка плотнее укутался в плащ и высунул нос из укрытия: долго еще ждать у моря погоды? Тьфу, не у моря, конечно! Но поговорка подходящая.
Почуяв надвигающуюся мокрядь, Санко сошел с горной тропы и отыскал почти на самом краю отвесного утеса удобную пещерку. Узкую, неглубокую, но сухую и надежно защищающую от ветра и мжи*. Вон он, в уголочке, посапывает. С чувством выполненного долга. И горя мало!
Утес срывался в распадок. Стежка, которую беглецы мерили вот уж третий день, завернула в него поутру. Сначала пробежалась по донышку, а потом стала забирать вверх.
К полудню друзья успели выбраться на гребень небольшого отрога, упиравшегося в основной дивногорский кряж. Тут-то небо и затянули хмары. Задул порывистый полуночник*. А потом и вовсе громыхнуло. Будто наступил грозовой Месяц Ветров.
Даль стала серой и беспросветной. Хижа* - одно слово.
Княжич затосковал. Дождь он сроду не любил. Однообразный постук капель, выбивавших по камням, по земле, по веткам сосен глухую и мерную дробь, наполнял душу необъяснимым трепетом. Тихая поступь заплаканной Додолы* скрадывала все прочие звуки, убаюкивала. И рад бы прикорнуть маленько, да ласковая Дрёма заплутала где-то.
Олешка поджал ноги, потеплее втискиваясь меж дорожных мешков.
За три дня кожаные кули* основательно похудели, но не утратили упругость. Заботливый Чадобор вместил в сумы* не только съестные припасы, но и теплые накидки из козьей шерсти, по паре лаптей на каждого мальчика, огниво с кремешком, охотничий нож с ножнами и длинную крепкую бечеву. К слову сказать, одни лапти росс уже стоптал на каменистом предгорье. Зато вполне привык к немудреной, но удобной обувке.
Княжич размотал тряпочку, которая по совету белобородого старика "украшала" указательный палец. "А что? Поранился чуток". Выпростал перстенек. Голубые искорки в пещерном сумраке вспыхнули с особой силой. Загадочно и притягательно.
Вот ведь: обычное на вид колечко. Но по-настоящему княжеское. Даже боруски сразу это просекли. Узнали. Такое не может не быть волшебным.
Любопытно, а тятя ведает о его могуществе?
Знамо дело, ведает! Еще бы не ведал!
А почему раньше не раскрыл тайну?
Олешку взяла обида: неужто отец держит родного сына за непроку*? "Ворочусь домой - спрошу", решил княжич. Тятя-то и научит управляться с перстнем. Верняк! И станет тогда Олешка настоящим князем. Как Первослав.
Росс размечтался: вона, в самом деле, возьмет и выведет борусков из болот в новые и изобильные края. Деяние сие достойно легенд и песен. И благодарные потомки сложат их об Олешке. Через века вспоминать будут. И славить.
И-эх! А не послушают трясинники пришлого князя? И все насмарку. Хотел пирогов, а получил тумаков... Мстислав, без сомнения, воспротивится. Но его можно вызвать на поединок - по старинному праву. Кто сильнее, тот истинный кня... Кнеж. Тьфу! В общем, вождь. В том, что он одолеет нынешнего повелителя борусков, Олешка почему-то не сомневался.
И Богумир, как пить дать, на его стороне будет. А слово вольха что-нибудь да значит.
Вольх...
Занятная встреча вышла. Кто б думал да гадал, что в ужавском захолустье отыщется выученик Светозара? Уж точно не княжич.
Княжич... Силко?..
Вот загадка: кто таков? Если Властояр, тогда понятно, почему воевода возражал, чтобы Олешку отправили в монастырь. Подобные обиды не забывают. А вспоминать не сладко: потому и не открылся отроку. И ведь как в воду глядел: добром учеба не кончилась...
У росса полыхнуло по щекам: что ни говори, а вылететь из Академии - позор. Да еще... со славой крадуна*! Одно утешенье - не единственный, стало быть, он изгой.
Но раз так: Силко этот - никакой не княжич. Самозванец. На Властояра не похоже.
А если вправду княжий сын? Куда подевался? Чей родич?
Олешка знать не знал о дядьях по отцу.
Ох, от головоломок башка кругом. Вразуми, Вседержитель!
В углу заелозил, устраиваясь поудобнее, Санко. Ему хорошо! Ему дела нет до зубодробительных загадок. Лишь фыркает да твердит: не об том, мол, черепок болеть должон, дорогу бы верную сыскать.
Что он смыслит в делах государственных? Босяк... Ой!
Княжич опасливо зыркнул назад: как бы дружок не прочитал обидные мыслишки. Но Санко, по счастью, беспечно дрых без задних ног.
Олешку бросило в жар. Стыдобища! Прости мя, Варок!
Росс до того обозлился на себя, что решил охолонуться. Вылез под дождь. Подставил лицо холодным каплям.
Из распадка вздымался серый туман. Густой. Сплошной. Будто огромное одеяло. Уж и тропу не видать почти. Еще чуть, и перед глазами встанет непроницаемая пепельная стена - ни камней, ни кустов, ни деревьев. Словно в Нави*, во тьме кромешной.
Того и гляди, вывалится навстречу беспощадный старикашка Ниян*, слуга Чернобогов. Да утащит, жестокосердный, пытать и мучить до скончания веков.
Вокруг и впрямь смерклось, хотя до ночи было далеко. Дождь перестал барабанить по камням, птицы потеряли голоса, ветер разучился свистеть...
И в этой тишине отчетливо послышался перестук копыт.
Совсем слабый.
Размеренный.
Неторопливый.
Росса передернуло от неожиданности.
Он напряг слух. Вытянулся в струнку, точно это помогло бы ему стать более чутким.
Нет, померещилось... Слава Вароку!
Приглушенный цокот раздался вновь.
И, кажется, ближе.
Олешка, еле дыша, попятился обратно в пещерку. Растолкал Санко.
- Сдурел? - спросонья возмутился славон.
- Тише ты! - зашипел на дружка княжич. - Слышишь?
Приятель недовольно заморгал:
- Че-го?
- Едет... кто-то!
Санко лениво высунулся наружу.
Насупился. Зашептал в ответ:
- Чаешь, боруски?
- Не... Не знаю, - оробел вдруг Олешка. Кто тут может быть? На забытой богами горной тропке. В непогоду. - Мне страшно...
Он вдавился спиной в холодный камень.
Ему почудилось, что из тумана подкрадывается пугающая мгла. С каждым шагом она приобретала более резкие очертания. Сначала разделилась на три части. Потом превратилась в черных всадников. На таких же черных скакунах...
Тук-тук-тук - отдавался в душе княжича цокот копыт.
Тук-тук-тук - вторило его сердце. Замирая от ужаса.
- Это за мной. Те, с поляны... - потерянно пролепетал Олешка.
- Да мало ли кто там!.. - жарко возразил Санко и осекся.
Дробная поступь надвигалась. Делалась звонче.
Олешка стал как молоко.
- Они идут за мной, - повторил он обреченно.
Славон, озираясь на княжича, опустился на колени, накрест сложил на груди ладошки и забормотал. Поначалу сбивчиво, а потом все увереннее:
- Иду на гору высокую, далекую, по облакам и водам...
Цок-цок-цок.
- А на горе высокой стоит терем боярский.
Цок-Цок-Цок!
- А во тереме сидит красна девица...
ЦОК-ЦОК-ЦОК!!!
- Закрой ты, девица, меня... и друга моего!.. своею фатою...
Цок-Цок-Цок!
- ...от силы вражьей, от меча, от стрел, от борца, от кулачного бойца!
Цок-цок-цок...
Все глуше.
Все тише.
Все дальше...
И ни единого лишнего отзвука: слова шального, бряцанья сбруи, скрипа подпруги.
Будто и не было ничего. Примерещилось.
- Мороки, чи шо? - недоуменно выдохнул Санко.
Из щели в скале взвыл Босоркун*. Налетел вихорьком, растрепал Олешке волосы - как по голове погладил, успокаивая. А ведь вроде злым ветряника почитают...
"Пронесло!" - у княжича камень с души свалился. Однако сдвинуться с места он не отважился. Санко же, выждав немного, вприпрыжку рванул к тропке.
- Сто-ой! - испуганно застонал росс. Но ноги сами понесли за приятелем. Не оставаться же одному в этой дыре! Далее>>>
